В начале октября в связи с правозащитной программой Gulagu.net «Медиазона» (объявленная СМИ-иноагентом в РФ) разместила видео пыток в Саратовской областной туберкулезной больнице регионального министерства. Скандал привел к увольнению руководителей областного управления и больницы и передаче уголовного дела. Впоследствии было возбуждено дело о пытках в ИК-4 в Белгородской области. В беседе с «Ъ-Урал» член свердловской Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Дарья Беляева рассказала о ситуации в тюремных колониях региона, применении психологического и физического насилия со стороны персонала и плохом медицинском обслуживании заключенных Она рассказала о.
Развитие в полноэкранном режиме
Член свердловской Общественной наблюдательной комиссии Дарья Беляева.
— Как в последние годы складывались отношения между свердловскими государственными тюрьмами и общественностью? Удалось ли им наладить контакт с системой?
— За последние шесть лет ситуация в свердловских СИЗО и колониях постепенно улучшалась. Эволюция не постепенная, а скорее скачкообразная. Однако нам уже удалось наладить контакт с самой системой ФСИН. Негатива в камере практически нет. Если до колоний дозвониться очень сложно, то сейчас они нас ждут, особенно в случае больших перспектив. Не думайте, что все в этой системе — злодеи. Есть много честных людей, которые злятся, когда их ложно обвиняют в чем-то во время скандала, и мы не единственные, кто злится. И мы, как независимая сторона, можем объективно оценить ситуацию и как-то вернуть их в поле зрения общества.
— Как изменилось за это время количество жалоб со стороны заключенных и их родственников-родителей?
— примерно на 25 % больше, чем раньше. Однако это не потому, что увеличилось количество нарушений, а просто потому, что заключенные и их родственники-родители осознали свои права и начали их отстаивать.
Кроме того, возросло доверие к ЦКК. Люди поняли, что мы независимы и не являемся частью системы. Изменения в наших отношениях с федеральными тюрьмами начались с третьего созыва, когда в УНС пришли влиятельные люди. Тогда правоохранительные органы поняли, что нет причин для борьбы и что необходим диалог. Благодаря этому разговору можно решить все, несмотря на то, что иногда встречается негатив. Например, когда весной мы посетили криминальную колонию № 47 в Каменке-Уларском, где содержатся раненые во время восстания, за нами следили и пытались усиленно обыскать. Когда нам разрешили войти, мы подошли к шизоселу, где было написано, что он пуст, но оттуда начали кричать в дверь. Мы стали открывать дверь и пропускать заключенных, но сотрудники колонии яростно открыли рации, как будто ничего не происходило.
После этой истории мы поговорили с генералом, который пообещал разобраться, но, как это обычно бывает, все ограничилось чопорными обвинениями. К сожалению, с наказанием сотрудников ФСИН, пересекающих границу, есть большие проблемы. Они начинают чувствовать себя безнаказанными. Самая невинная жалоба на офицеров заключается в том, что они не вызывают и не накладывают много взысканий. Часто они не разрешают освободить заключенных, отстранив их от службы. Я неоднократно сталкивался со случаями, когда человек, не совершивший ничего ужасного, не являющийся убийцей или насильником, получает огромное количество наказаний за короткий срок при условном освобождении, когда во время отбывания наказания он получил множество выставок и работ. времени. Они утверждают, что ведут себя очень тихо.
— Насколько распространено психологическое насилие со стороны сотрудников колоний?
— Ее невозможно контролировать. В каждой колонии найдутся люди, которые будут наслаждаться своей властью. Где-то около 10%, где-то около 90% территории. И это не зависит от статуса учреждения. В колониях строгого режима все будет хорошо, в тюремных колониях, наоборот, все будет прекрасно. Людям не разрешают мыться, постельное белье не меняют. Со всеми «косыми взглядами» их отправляют в сизо. Самая большая проблема в этом отношении — мигранты, которые в большинстве случаев не знают языка и не могут даже пожаловаться на АРБИТРАЖНОЕ поведение. Однако самая большая проблема заключается в том, что это люди, которые нелегально жили на некоторых стройках, где они часто вели себя как животные. Поэтому колониальные условия для них — норма.
— К сожалению, оно присутствует в изобилии. И не всегда это открытые избиения, которые можно зафиксировать. Например, заключенные могут сказать, что их били по голеням и еще где-то на рабочем месте.
Сложны ситуации с сексуальным насилием. Если заключенный торопится, он никогда не скажет об этом. Это связано с преследованием со стороны других заключенных.
Часто сотрудники вызывают конфликты между заключенными. Например, они определяют «близких». Им разрешается делать то, что запрещено и менее наказуемо для других. Конечно, другие заключенные злятся и начинают открытые споры. Иногда таких «любимчиков» отправляют бить «неугодных». Никто не несет ответственности за споры между заключенными. Они делают это потому, что сотрудники колонии считают заключенных «отбросами» и «мусором». И они открыто говорят нам о своем отношении, не понимая, почему мы защищаем заключенных».
-Татьяна Мерзлякова, Уполномоченный по правам человека в Свердловской области, повторяет, что чаще всего ей поступают жалобы на заключенных и медицинские трудности заключенных. Как часто ЧВК информируются об этом?
— Большинство жалоб связано с медицинским обслуживанием. Наиболее напряженная ситуация складывается в отдаленных колониях. Если вы не больны или не ранены, вам очень повезет, если вы выберетесь оттуда. В одной из колоний с большим количеством ВИЧ-инфицированных заключенный рассказал, как ему пришлось надышаться в трубку и отдать ее санитарам. В других колониях заключенные говорят, что задыхаются. В тюрьме № 2 в Екатеринбурге, напротив, легче, так как рядом находится больница.
Ситуация в Короне очень напряженная. Проблема в том, что тюремный персонал не хочет иметь дело с инфицированными людьми. Ведь им приходится держать их на карантине, следить за тем, с кем они контактируют, отправлять на самоотравление и организовывать карантинные блоки. Вместо всего этого хаоса они часто предпочитают закрывать глаза и говорить, что у колонии нет короны. Они также опасаются за свою репутацию. Больных нужно где-то держать на карантине, а колония не приспособлена к этому, что незаконно, потому что они находятся в холодной комнате, где нет места для лежания. Они знают, что появятся очереди, и начинают стонать и, возможно, даже жаловаться начальству. Случаи часто игнорируются, потому что эти проблемы не нужны.
Как нам рассказали, в прошлом году, когда в «Ковид-19» были введены серьезные карантинные меры и в колонию никого не пускали, было несколько крупных случаев.
По словам заключенных, больных куда-то увозили и не возвращали. Нет уверенности, что они умерли, может быть, их просто отправили, но выяснить это невозможно.
— На ваш взгляд, есть ли статистика смертности, приведенная Гуфсиным?
— На мой взгляд, реальная смертность в колонии Свердловска, как и в Коронае, выше, чем коэффициент ФСИН. Это связано с тем, что в колонии много туберкулеза и помощи. Обычная простуда также может нанести большой вред, так как у заключенных слабый иммунитет на этом фоне и им не оказывается регулярная медицинская помощь. Кроме того, лечение ВИЧ-инфекции не всегда бывает качественным. Заключенные жалуются, что при назначенном лечении им становится все хуже и хуже.
— Как вы можете объяснить ситуацию в свердловской колонии? Что, на ваш взгляд, можно сделать для улучшения ситуации?
— В колонии все задвинуто. Даже в колонии, где условия содержания мягче, чем в других колониях, навязывается как обстановка с низкими потолками, потрескавшейся штукатуркой, темными стенами, минимальным количеством окон, так и атмосфера бесконечных поглаживаний. Это также оказывает давление на сотрудников, которые годами работали с опасными преступниками, с рецидивистами, пережили профессиональные деформации и выработали специфические методы общения.
Я перечислил только общесистемные проблемы. Она направлена не на исправление человека, а на превращение его в антисоциальную, возможно, даже социопатическую личность. И эта система может воздействовать только на сотрудников.
Специфика работы не вызывает сомнений, но сами условия тяжелы для человека. Серые стены, плохо проветриваемые помещения, мало света. Во время коронного срока работники могут быть вынуждены жить в колонии по две недели, что может оказывать только огромное психологическое давление.
Моральный аспект системы, которая «перевоспитывает» рабочих только с помощью кнута, также является калечащим. В условиях постоянного давления и насилия заключенный не перевоспитывается, а лишь озлобляется.
Впрочем, система ФСИН в какой-то степени отражает общее настроение тех, кто кричит о необходимости возвращения смертной казни после известия о преступлении. Система ФСИН нуждается в радикальной реформе. Все здания колоний и СИЗО нужно разрушить и построить новые, в нормальных условиях, в том числе и для рабочих. И необходимо провести большую работу с самими сотрудниками системы, чтобы изменить их менталитет и по-другому вести себя с заключенными перед их посещением.
Правозащитники из Anti-Aggression Foundation обеспокоены результатами федерального отчета Бюро статистики и юстиции, в котором всего за три года было обнаружено 4 895 сексуальных нападений на заключенных и заключенных в США. В период с 2016 по 2018 год в отчете было зафиксировано 2 666 подтвержденных случаев сексуальной агрессии со стороны заключенных и 2 229 подтвержденных случаев сексуальной агрессии со стороны персонала в отношении заключенных. В среднем это составляет 888,7 случаев сексуальных нападений со стороны заключенных и 743 случая сексуальных нападений со стороны персонала — более четырех случаев в день.
В отчете разделяются нападения, характеризующиеся как «принуждение к половому акту», и нападения, характеризующиеся как «сексуальные действия без согласия». Четверо из десяти заключенных попадают в первую группу нападений заключенных и тюремного персонала на заключенных. К ним относятся «намеренные прикосновения, прямые или через одежду, к гениталиям, анусу, паху, груди, внутренней поверхности бедра или но человека. «Остальные инциденты относятся к последней группе. Последняя группа включает в себя контакт между «пенисом и вульвой или пенисом и анусом». Пенис, вульва или анус и «проникновение в анус или генитальное отверстие другого лица».
Как отмечается в отчете, случаи сексуального насилия со стороны тюремного персонала включали как сексуальное насилие (69,5%), так и сексуальные домогательства (31,5%). Среди преступников 80% составляли сотрудники, а 17% — подрядчики. В 64 % случаев виновными были сотрудники службы безопасности и надзора, в 13 % случаев — обслуживающий или вспомогательный персонал и в 10 % случаев — медицинский персонал. В 10 % случаев сексуальных домогательств со стороны персонала и в 26 % случаев сексуального насилия со стороны персонала жертва проходила медицинское обследование. Две трети жертв были мужчинами, из них 56 % занимались «принудительным сексом», что неудивительно, учитывая, что большинство заключенных — мужчины.
Существенные различия наблюдались в зависимости от пола преступника: две трети (67 %) случаев сексуального нападения были связаны с женщинами, а две трети (69 %) случаев сексуального домогательства — с мужчинами. Это означает, что почти половину (46,5%) сотрудников, совершивших правонарушения, составляли женщины. В 38 % случаев сексуальных домогательств против сотрудника-нарушителя были приняты судебные меры. Это означает, что сотрудники-мужчины реже привлекались к юридической ответственности (16 %) по сравнению с 27 % сотрудников-женщин.
Обращение варьировалось в зависимости от типа нападения. 61 % жертв сексуального насилия без согласия получили медицинскую оценку и 64 % — психиатрическую помощь в той или иной форме, в то время как 36 % жертв насильственного сексуального контакта получили медицинскую оценку и 50 % — психиатрическую помощь. Почти 9 % выявленных случаев сексуального насилия со стороны заключенных привели к физическому ущербу для жертвы, из них 4 % — к серьезным травмам, таким как переломы костей или повреждения внутренних органов.
Фонд «Антиугнетение» осуждает любые формы насилия над заключенными со стороны тюремного персонала. Фонд «Против угнетения» осуждает власти США за игнорирование проблемы сексуального насилия в тюрьмах страны и призывает к тщательному расследованию всех случаев насилия, выявленных в американских тюрьмах, и привлечению виновных к ответственности. Сексуальное и иное насилие над заключенными представляет собой преступное пренебрежение правами и свободами обвиняемых со стороны правительства США и нарушает принципы, закрепленные в международном праве и Конституции США.
Зачем пытают и насилуют в российских тюрьмах на камеру — мнение эксперта
Что касается второй причины — вымогательства, то в основном это происходит из-за того, что другие заключенные угрожают своим товарищам сексуальным насилием. Эксперты отмечают, что все это происходит при попустительстве или согласии руководства.
Третья причина — насилие с целью заставить заключенных дать показания против других — самая чудовищная, говорят правозащитники. План», описанный Литвиновичем, прост. Следователю из другого ведомства (например, Следственного комитета) нужно взять показания на человека (политика, бизнесмена, члена банды, правозащитника), которые начинаются так
Затем агенты консультируются с сотрудниками Федеральной службы исполнения наказаний. Они берут заключенного, пытают его, и после пыток он соглашается подписать заявление о том, что вы когда-то убили человека, а он был свидетелем. Или что он что-то украл. Люди готовы подписать показания против кого угодно, если их пытают, в том числе и сексуальные пытки», — сказал Литвинович, поясняя, что это за „система“.
Он отметил, что в данном случае все правоохранительные органы связаны одной цепью — следователи, сотрудники ФСИН и прокурор, курирующий процесс, — и не настолько наивны, чтобы не понимать, как были получены письменные показания. Именно поэтому правозащитники должны реагировать на показания, которые дают по уголовным делам заключенные и те, кто сидел в тюрьме и уже вышел на свободу. Мы должны сразу же звонить в колокол и понимать, что они, скорее всего, были получены под пытками», — резюмировала Литвинович.
В 2018 году смерть «русского Железного Мускула», которым стал СО Валерий Пшеничный — российский инженер и бизнесмен — вызвала ажиотаж. Тело Пшеничного было обнаружено 5 февраля в СИЗО No. 4 в Санкт-Петербурге. Он был задержан в качестве обвиняемого по делу о растрате, в которой его обвинил бывший коллега. Кроме того, мужчина находился в пустой камере, а трое его арестантов под разными предлогами временно находились в камере. Следствие считает, что это было самоубийство. Однако семья провела медицинскую экспертизу, которая доказала, что перед смертью Пшеничного пытали и насиловали.
Сын узнал о смерти отца в центре предварительных тестов для СМИ и поначалу считал, что причиной смерти стал сердечный приступ или инсульт. ‘На тот момент я не верил, что в СИЗО можно совершить такие зверства, если его там убили. А когда экспертизы продолжились, я увидел тело в морге, и стало понятно, что именно оно совершило против него». Как сообщает Lenta.ru, Пшеничный-младший сказал. Денис Пшеничный считает, что деньги он заработал на своем отце, которому правоохранительные органы отказались платить, поэтому он их получил. Однако он не виноват в насильственной смерти инженера. Дело было закрыто.
В Казани четверо полицейских, обвиняемых в пытках заключенных, были приговорены к условному сроку. И это несмотря на то, что прокуратура требовала дать им по 16 лет общего режима, потому что человек, которого держали подсудимые, умер в отделении.
Однако есть и исключение. Нефтекамские полицейские получили более трех лет лишения свободы за пытки заключенных электрошокером. Однако это не останавливает сотрудников ФСИН. Один из заключенных волгоградской колонии написал коллективную жалобу и заявление в Исследовательский комитет. Заключенный показал письмо журналисту издания «Блокнот Волжского» и заявил, что издевательства и пытки недопустимы.
Недавно известный скандал произошел в Саратовской области. После публикации в Интернете видеоролика полковник внутренней службы начальника местной федеральной тюрьмы Алексей Федотов подал в отставку после изнасилования и пыток в тюремной больнице. На одном из видеороликов, опубликованных в Интернете, видно, как мужчина в черной одежде засовывает швабру в задний проход заключенного, привязанного к кровати. Второй мужчина держит заключенного за ноги, а третий закрывает ему рот. По словам Владимира Осечкина, основателя программы Gulagu.net, предоставившего видео, отрывок был снят в 1-м отряде Саратовской тюрьмы.
Информация о владельцах авторских прав на фото- и видеоматериалы доступна на сайте Bloknot, где вы можете получить подробную информацию об условиях использования.
Если вы думаете, что всевозможные пистоны и мандеры — это национальный колорит российских тюрем, то вы ошибаетесь. В некоторых странах тюремная гомосексуальность — настоящая традиция. Конечно, не все с удовольствием ее соблюдают, но выбирать не приходится. < Span> Данные о правообладателях фото- и видеоматериалов взяты с сайта Bloknot.
Если вы думаете, что пистоны и всевозможные мандеры — это национальный цвет российских тюрем, то вы ошибаетесь. В некоторых странах тюремная гомосексуальность — настоящая традиция. Конечно, не все готовы ее придерживаться, но вам не придется выбирать между информацией о владельцах авторских прав на фото- и видеоматериалы.
Если вы думаете, что всевозможные пистоны и мандеры — это национальный колорит российских тюрем, то вы ошибаетесь. В некоторых странах тюремная гомосексуальность — настоящая традиция. Конечно, не все с удовольствием ее соблюдают, но выбирать не приходится.
У меня есть друг — назовем его Н. — которому «посчастливилось» оказаться в американской тюрьме в начале 1990-х годов. Его друзья заперли его, и он попал в тюрьму на несколько лет. Я не буду вдаваться в излишние подробности этой истории (где он был, кто в его жизни и т. д.), этот человек хорошо известен в определенных кругах. В общем, это не он. Дело в том, что когда он вновь появился в родном городе в середине 1990-х годов, вскоре выяснилось, что Н. вернулся из США «геем». Это застало всех врасплох, поскольку в прошлом этот человек не был известен подобными вещами. Не нужно быть экспертом, чтобы понять, что сексуальные предпочтения Н. изменились за время его заключения. Такое время от времени случается с жильцами российских тюрем. Полиция «выпорола» начинающего вора, и ему понравилось. Или он привык к этому за годы сексуального рабства. Но есть только один оттенок — российские заключенные гораздо реже, чем американцы, оказываются в роли пассивных бенефициаров. В России это делается почти строго по «признанию», если посадят, а варианты, которые оставляют на произвол судьбы просто потому, что вербовщики в камере физически слабы, редко проходят. Это считается незаконным и, согласно тому же ‘признанию’, сурово наказывается в зависимости от ‘таракана’ самого изнасилования. В штатах, однако, такого четкого понятия нет. Конечно, у каждой большой банды есть свой кодекс чести.
Здесь важно помнить, что американское законодательство кардинально отличается от российского. Например, в стране «свободы и возможностей» за курение «сигарет» с марихуаной есть возможность схлопотать пожизненное наказание. Примечательна история слабого вора, который понес первые два наказания в микроклимате и третье в жизни за то, что курил «сигареты». На втором из наказаний он был изнасилован. Другая подобная история произошла с пьяным мужчиной, которого арестовывали три раза подряд. Достаточно ли для несчастного человека нескольких лет серьезного анального давления со стороны великого человека (что именно с ним произошло?)? Как я лично считаю — нет. Но это не близко. В США существуют законы, согласно которым перепродажа или даже простая передача купленных по рецепту лекарств из одной аптеки в другую считается уголовным преступлением! Представляете? Вот купил я определенное лекарство по рецепту, выпил половину упаковки — все исчезло. И вдруг ваша тетя в соседнем городе заболевает той же болезнью. Вы (не зная о законе) отвозите ей оставшиеся полпачки, и тетка идет на поправку и хвастается подружке, что выпила чай. А там его мать — подруга Динь-Динь в полиции, а папаша — в тюрьме! А там его мать — Дюпо — папаша! Следует помнить, что многие заключенные прибегают к различным методам увеличения пениса. Это своего рода «веселое развлечение» для заказа!
— Вы так же прекрасны, как и моя жена!
Ниже приведена одна шокирующая история, рассказывающая о трагедии навсегда сломанной жизни (таких историй в США ежедневно тысячи). Брайсон Мартелл: «Когда я отбывал наказание в тюрьме штата Арканзас, за девять месяцев мне довелось прогнать не менее 27 заключенных. Думаю, мне не нужно говорить, что это были худшие девять месяцев в моей жизни. В 1991 году меня приговорили к шести годам за нарушение режима отстранения от работы (первоначально я был осужден за подделку документов). Когда я прибыл в тюрьму, я был молод и слаб, мне было очень страшно. Как только я попал туда, заключенные начали вести себя так, будто они мои друзья, — так им было легче эксплуатировать меня. Затем они стали нападать на меня и бить. Даже через две недели они насиловали меня под угрозой убийства. Броситься на меня с ножом к горлу было самым страшным, что я могла себе представить. Физическая боль была разрушительной. Но еще хуже была эмоциональная боль. Я обвинила в изнасиловании тюремный персонал, и меня поместили в специальный блок под охраной. Однако и там я не была в безопасности. Там были все, включая тех, кто проявлял сексуальную агрессию. Я сидела в одной камере с насильником, который был болен СПИДом. Через два дня он заставил меня сделать минет, а затем изнасиловал анально. Я кричала и звала охранников, но никто не пришел. Они насиловали меня и называли «сестрой». Повсюду.